Вячеслав Калинин:
Летом 2003 года “витязям” поступила оперативная информация, что в некоторых домах одного из населенных пунктов заночуют несколько “духов”: то ли главари стягивали в кулак мелкие бандгруппы для проведения крупного теракта, то ли уставшее от своих черных дел боевичье решило провести ночь-другую в более комфортных условиях, чем лесные землянки и шалаши.
Как бы там ни было, бандитов решено было брать ранним утром, не давая опомниться, пока их кровавый след не потянулся дальше.
На “адреса” выехали несколькими “коробочками”. Штурмовую группу, которой предстояло непосредственно работать в одном из домов, возглавлял в тот день старший лейтенант Савичев.
Дом обложили по всем правилам. Группа прикрытия, заняла позиции по периметру двора, взяв под прицел все окна строений, пути вероятного отхода боевиков. Майор Павлов, убедившись, что все и всё готово, нашел глазами Виталия, изготовившегося к первому броску вместе со своими “штурмовиками”, кивнул ему: “Начали”.
Бесшумно преодолев дворовые ворота, штурмовая группа — старший лейтенант Савичев, лейтенант Зубов и рядовой-контрактник Иванов — пригибаясь под окнами, обошла дом, замерев у закрытой двери. Виталий посмотрел на часы: стрелка на заветных “Командирских” привычно перескакивала с деления на деление, отсчитывая последние секунды тишины.
От удара хлипкая дверь слетела с петель. Проем дохнул им в лицо запахами пригоревшего мяса и давно не мытых тел. И в тот же миг плюнул из глубины комнаты осатанелым огнем нескольких “калашей”.
— Зуб, прикрой! — Виталий, успев дать короткую очередь в темный прогал, закатился в угол прихожей. Правая рука внезапно налилась тяжестью. “Зацепило… Кажется, серьезно… Совсем некстати!..” — Пока в сознание лихорадочно проносились обрывки мыслей, руки продолжали выполнять заученные движения. Выставляя ствол автомата из-за угла, но и стараясь самому ни на один лишний сантиметр не выпадать из-за дверного косяка, офицер длинными очередями разряжал магазин в сторону комнат, где засели боевики. “За меня… За братишек… А это… — Савичев достал гранату, рванул кольцо и, почти переставшей слушаться рукой исхитрился метнуть ее в глубь дома. — За Эдьку, гады!”
После взрыва огонь боевиков на секунду стих. И Виталий, собрав остатки уходящих сил, бросился на улицу, на одном дыхании под прикрытием своих штурмовиков и спецов из группы Павлова проскочил простреливаемый со всех сторон двор. Плохо помня как, но самостоятельно добрался до бэтээра, где один из “витязей” сделал ему перевязку.
Сюда же вскоре доставили тяжело раненного его тезку рядового Виталия Ананьева, которого пулеметчик первой штурмовой группы Сашка Круглов под пулями “духов” на себе вынес из-под огня.
Бой меж тем только разгорался. В доме до начала штурма находилось пятеро “духов”. Двоих очередями из своего автомата и гранатой Савичев угомонил навсегда. Оставшиеся же три отморозка, несмотря на контузию и ранения, продолжали яростно сопротивляться, по рации запрашивая помощь у своих подельников, шастающих где-то неподалеку. И вскоре те проявились: со старого кладбища, что было на окраине села, защелкали подствольники, в сторону спецназовских позиций и бронетехники потянулись трассеры автоматных и пулеметных очередей.
Пришлось “витязям” дать слово своим “ручным насекомым”: несколько укусов “Мух” и “Шмелей” быстро охладили пыл боевиков. Поняв, что помощи ждать неоткуда, сложила оружие и та троица, что продолжала огрызаться огнем из дома.
Через полчаса после окончания боя вызванные вертушки забрали раненых “витязей”, доставив их в полевой госпиталь, развернутый на окраине грозненского аэропорта “Северный”.
Примечание….
Еще мальчишкой бредивший спецназом, Виталий переводится в “Витязь”. Легендарный отряд стал для него второй семьей. Особенно после того, как в первую ворвалась страшная беда: в январе 2000 года в бою под Аргуном погиб боец одной из отдельных бригад оперативного назначения внутренних войск разведчик Эдуард Савичев, родной брат Виталия.
Мама, Валентина Ивановна, растила их одна, всю душу вкладывая в воспитание сыновей. И воспитала из мальчишек настоящих мужчин. Эдик, всегда и во всем стремившийся подражать старшему брату, тоже служить пошел охотно, тоже стремился попасть туда, где наиболее трудно и опасно — разведку или спецназ. И когда на Северном Кавказе вновь зазвучали выстрелы и взрывы, вместе со своей частью убыл к месту боев. Прошел Дагестан, участвовал в спецоперациях в Чечне. В декабре девяносто девятого из-под Гудермеса от него пришло последнее письмо: все нормально, мол, мама, не волнуйся, служба заканчивается, через месяц буду дома… А 9 января их колонна под Аргуном напоролась на “духовскую” засаду. Эдик погиб, до последнего патрона, до последнего вздоха своего отход товарищей прикрывая.
Виталий сам тогда за телом брата в Ростов ездил, сам тот страшный груз домой привез, сам земле предал. Мать, выплакавшая все глаза, лишь с тихой грустью смотрела на него, когда собирался в обратную дорогу. Знал Виталий, о чем хотела просить она боящегося встретиться с ней взглядом старшего сына. “Нет, мама, не останусь я. И из отряда не уйду. Я воин, мама”. Иного она и не ждала, попросив лишь беречь себя, насколько это возможно.
